Джонни дернулся, но ноги его подкосились, он рухнул на пол, прополз несколько шагов и застыл, каменея. Оболочка сердца превратилась в пыль, черная слизь растеклась лужицей, засыхая, нога Бальтазара, свешивающаяся из гроба, осыпалась прахом. Брун повернулся на спину, перекатившись на медвежью шкуру, выдохнул.
Он внимательно посмотрел на нее, кивнул и скрылся за шторкой.
— Вот, значит, как ты продержалась так долго, — сказал он. — Ты ведь не думаешь, что это тебе поможет? Ты сорвешься, — он ненадолго задумался. — Самое большее — через месяц. И знаешь что, — он наклонился к ней так близко, что она почувствовала холодное дыхание на лице, и прошептал. — Нет ничего вкуснее крови того, кого любишь. Я точно знаю.
— Исхудал, говоришь? Давай тогда двойную порцию ветчины. И не забудь пирог и томатный сок для девушки.
— Держи, — согласился Брун, протянув ей топор. Сняв с нее солнечные очки, засунул в карман пальто. — Двумя руками. Размах… Эй, полегче, ты так его себе в спину воткнешь! И руби.
— Слушай, к чему тебе эта пытка? — спросил он. — Ты все равно обратишься. Тебе не надо кого-то кусать. Иди в любой пункт выдачи крови и покончи с этим. Порция крови стоит не больше сотки. Деньги у тебя наверняка есть. Тысячи идиоток мечтали бы оказаться на твоем месте. Ты получишь силу, бессмертие.