— Да, но никто до вас выговорить это правильно не мог.
— Во-во, — согласился мужик, прошу выдать мне семь крейцеров.
Соллон висел, как поужено, выгнув шею и склонив голову на бок. На другой стороне улицы ещё дымились головёшки бывшего трактира, да по ним ползали толстые работницы из трактира, собирая то, что не сгорело. Но Волкова горелки не интересовали, он разглядывал конец верёвки, на которой висел Стефан.
— Ты уверен, Авенир? — спросил его солдат и забарабанил пальцами по столу.
Прямо за воротами замка собралась толпа, люди из Рютте и малой Рютте пришли, так как знали о том, что случилось, было много и пришлых. Все пошли за стражниками, что тащили женщину на площадь. Все ждали казни, все знали, что коннетабль не простит нападения на баронессу и молодого барона.
— А кожа у него железная, а холопы его дерзки да проворны. Все выглядывают, все вынюхивают.