Подняв из-под кровати Данилкина пуговицу, отлетевшую от хлястика с шинели Шумской, Коган, как бы оправдываясь, заявил.
— Нут-с, что желает молодой человек от нашей скромной швальни? — спросил он, глядя мне прямо в глаза.
— Я — Валя Рогожина, наводчик. Стреляю же, вижу, как пули в лаптёжника попадают, но пульки наши для него слабые. Не подбивают.
Протягивает мне засургученый и прошнурованный пакет.
— А в родном полку можно будет выступить? — намекаю я так толсто.
— Вин мэнэ закатував. Вин мэни ногу поломав. Явне напад на спивробитника органив пры виконанни. Арештуйте його, товарищу комиссар, вин, стэрво, германьский шпигун, у-у-у-у-у… Ненавиджу!