Почему я говорю “собрали” и “выглядящее”? Ну, наверняка местные, что в Лиде, что в королевствах, отдельные моменты в массе своей просто не замечают, а мне они теперь, после посещения Нессарии, прямо-таки режут глаза. Например, та же индустрия развлечений в Лиде, даже не урезанная, а просто-напросто кастрированная. Неявный, но заметный контроль над распространением информации. Невооруженным глазом видимая “атомизация” граждан: несколько старых друзей могут совместно зарабатывать деньги, содержа ту же Арену, а вот владелец охотхозяйства явным образом оказать протекцию перспективному новичку просто не может. Отдельной строкой идет старательно навязываемая стандартизация всего и вся: гостиницы, вроде бы находящиеся в частных руках объекты и службы городских инфраструктур, сам институт подтверждённых профессий. Химера, как она есть — полностью искусственная, из ясно идентифицируемых фрагментов других организмов, но – живая, дышащая, и очень даже опасная для врагов.
– А почему я подобного оружия в продаже здесь не видел? – решив не выяснять внешний вид горцев (а то вляпаюсь как с Рубежниками), спросил я.
Торговец, так решительно настроенный, вдруг замялся, стрельнул глазками вправо-влево, заставив меня удивлённо приподнять брови.
В последний момент, перед тем, как всадить копьё, добавляя к силе удара свой вес и набранную скорость, я по наитию повернул острие на девяносто градусов, надеясь, что получится разрубить уже нанесённую рану крест-накрест. Мариша же наоборот успела притормозить буквально за шаг до нового столкновения и даже сделать шаг назад – оттого не отлетела второй раз, а осталась с хряком в клинче. И молниеносно рубанула из-за края щита топором. Попала куда-то по надбровной дуге – сталь зазвенела о кость, словно Маша попыталась разбить лезвием кусок гранита.
– Если ты решишь меня продать, я пойму, – грустно повторила эльфийка. – Я ничего не умею, и помочь тебе толком ничем не могу… Ой!