– И как я с тобой воевать буду? – пробормотал Рашен, глядя в хмурое небо. – Одно слово – Задница. Эссекс, смени фамилию.
– Подумаешь… – сказали ему. – Все такие. Ты ее, что ли, не хочешь?
– Сэр, вам никто еще не говорил, что через пару месяцев такого бардака, как сейчас, мы уже не сможем воевать?
– Правда, – еле слышно сказала Ива, мучаясь вопросом – он ее сейчас поцелует или все-таки постесняется и отложит это на потом. Никогда раньше ей не хотелось, чтобы ее поцеловал мужчина, с которым она разговаривает второй раз в жизни. Во время отдыха внизу ей случалось по пьяни отдаваться совершенно незнакомым людям, но это все были астронавты, свои парни, чистые душой и телом, как пол на «Тушканчике», разве что не стерильные. А Вернер, хоть и тоже астронавт, «своим» не был. За его спиной притаилась тайна, и его отделял от Ивы невидимый барьер. Перед этим человеком не хотелось обольстительно изогнуться. А хотелось скромно потупить глаза, уронить безвольно руки и надеяться, что ты достаточно хороша для того, чтобы он лишил тебя невинности. Разумеется, не сейчас. Много после. Но вот хотя бы поцеловать…
– Разделимся пополам, – сказал он. – Половина грузит, половина лежит. А то ведь так и надорваться недолго.
– Что такое, Кристоф? – спросила Ива, лениво открывая глаза.