– Вспомните, – пообещал Рашен, пристегивая ремни.
– Восемь, – сказал Эндрю. Зрение нормализовалось, но чувствовал он себя по-прежнему хуже некуда. Кроме того, он совершенно не понимал, где находится и что творится вокруг. Особенно его беспокоило присутствие вооруженных десантников, возбужденных и с ног до головы вымазанных в саже. А у сержанта, который разговаривал с Эндрю, на щеке запеклась кровь.
– Никак нет, сэр! – проорали воспитуемые.
– Десантники вон тоже крупные, – возразил Боровский, – а размножаться не умеют.
Фокс мягким движением огладил рукой контактную доску. «Тушканчик» содрогнулся всем своим могучим телом, и скальное плато внизу заволокла бурая туча.
«Точно чужие!» – сказал Успенский, и ничего ему за это не было, потому что произнес он эти слова шепотом и себе под нос.