– Никак нет, сэр! – проорали воспитуемые.
– Десантники вон тоже крупные, – возразил Боровский, – а размножаться не умеют.
Фокс мягким движением огладил рукой контактную доску. «Тушканчик» содрогнулся всем своим могучим телом, и скальное плато внизу заволокла бурая туча.
«Точно чужие!» – сказал Успенский, и ничего ему за это не было, потому что произнес он эти слова шепотом и себе под нос.
Боровский фыркнул и отвернулся. Незаметно достал из кармана цилиндрик маркера с красной полосой на боку, ловко отвинтил рукой в тяжелой перчатке колпачок и за какие-то две секунды нарисовал у себя на пульте короткими уверенными штрихами карикатуру на Рашена. Адмирал получился как живой. Боровский полюбовался на свое творение, удовлетворенно вздохнул и, уже совершенно успокоенный, сунул маркер обратно в карман.
– Я хочу громко крикнуть «п…ц»! – отрезал Файн.