– Слушаю тебя, Юлиус, – вздохнул я, на деле горя желанием выставить посетителя за дверь.
– Нет, – мотнул я головой. – Так и так собирался к ним заехать. Все к одному.
Лучник установил мольберт, откинул крышку и отступил, позволяя мне разглядеть фрагмент перерисованной на холст татуировки.
– Действует, но еще работать и работать, – сообщил жулик.
Хмурый явился, когда мы уже развели огонь и кидали в жаровню ненужные больше платежные ведомости. Плотная бумага ежилась и чернела, потом вспыхивала теплым желтым пламенем и под конец взлетала к потолку невесомым пеплом.
Чем аргументировал монах намерение опросить служителей по второму кругу, расслышать уже не удалось. Тычком в спину меня отправили в обратный путь.