Я была не согласна с автором. И его доводы мне не нравились. В том, в чем Уилл пытался меня убедить, был неприятный подтекст. С точки зрения автора, Уилл был физически слабым, неполноценным. Бесполезным биологически. И жизнь его не имела смысла.
— Погодите, Кларк… — начал он, но я уже закрыла за собой дверь.
Я открыла глаза и провела кончиками пальцев по его безупречным чертам. Его кожа была чуть шершавой от соли.
— В смысле, о том, как моя жизнь утекает сквозь пальцы?..
— Вы не понимаете, Кларк. Я не хочу ехать туда в этой… этой штуке. — Уилл, понизив голос, жестом указал на кресло. — Я хочу оказаться в Париже самим собой, прежним. Хочу сидеть на стуле, откинувшись на спинку, в своей любимой одежде, и переглядываться с хорошенькими француженками, которые смотрят на меня, как на любого другого мужчину. А не отводят поспешно глаза, сообразив, что я застрял в чертовой детской коляске-переростке.
— Нет никакой чертовой работы, Джози. Ты знаешь это не хуже меня. Мы посреди дерьмового экономического спада.