— А что, из местных здесь никто уже не живет?
И я знаю: все, что камнем оседает в наших душах сейчас, пока мы находимся на войне, всплывет в них потом, после войны, и вот тогда-то и начнется большой разговор об этих вещах, от которого будет зависеть, жить нам дальше или не жить.
Мы осмелились дать отпор какому-то жалкому почтальону и уже гордимся этим.
Химмельштос ведет себя несколько нерешительно, он замедляет шаги. Но затем все-таки подходит к нам. Никто даже и не думает встать. Кропп с интересом разглядывает его.
— Канторек и Беттхер, за хлебом! Возьмите с собой тележку.
Она щупает мне пульс и притрагивается к моему лбу.