Мы осмелились дать отпор какому-то жалкому почтальону и уже гордимся этим.
Химмельштос ведет себя несколько нерешительно, он замедляет шаги. Но затем все-таки подходит к нам. Никто даже и не думает встать. Кропп с интересом разглядывает его.
— Канторек и Беттхер, за хлебом! Возьмите с собой тележку.
Она щупает мне пульс и притрагивается к моему лбу.
Мы осторожно разрезаем штанину. Он стонет.
— Ну, открывай же свою обжорку, Генрих! И так видно, что фасоль сварилась!