— Исаак, проверь, — обратился он к одному из стрелков, плотному здоровяку с окладистой бородой со следами седины.
В краю, где осталась рябина … живет та, чье имя —Марина … я просто хочу… чтобы знала она … что темная…. что черная ночь …. рядом с ней… не черна… не черна…
Автоматчики заржали. Снегирь заржал вместе с ними.
— Это все твоя песня, конунг, — бесцветным голосом откликнулся истопник и тут его, как недавно в лесу, над телом Шрама, понесло.
Посмотрев на блестящий под луной снег, повернул обратно.
В кабине машиниста —запах концентрата, тварки, поджаренных при сушке валенок.