Автоматчики заржали. Снегирь заржал вместе с ними.
— Это все твоя песня, конунг, — бесцветным голосом откликнулся истопник и тут его, как недавно в лесу, над телом Шрама, понесло.
Посмотрев на блестящий под луной снег, повернул обратно.
В кабине машиниста —запах концентрата, тварки, поджаренных при сушке валенок.
В моей голове —это было всего лишь мгновение —промелькнул сон, увиденный мной когда-то. Вернее, не сам сон, а ощущение, оставшееся после того, как я проснулся.
— Ты просрал испытание, непретендент. Стрелком тебе не бывать.