Я послушно крутанул руль. Отца Никодима бросило на меня, я же ударился головой об дверцу.
Что-то странное колыхнулось у меня в груди и, сжав зубы, я сделал подъем-переворот.
— Приговор должен быть приведен в исполнение публично в назидание тем, кто недобросовестно исполняет свои обязанности.
— Еще километр —и устроим привал, — сказал я, увидев, что Марина опять захромала.
Я оглянулся. Не меньше десяти крупных тварей бежали сюда по свежему снегу.
Я пробормотал какую-то невнятицу, с досадой понимая, что краснею.