Но причиной беспокойства неопознанной зверюги являлась не кучка двуногих, забредших в чужие владения. Существо, не добежав метров тридцати, резко развернулось, готовое дать бой четверке преследующих его псин.
Я накрыл оставшуюся на дне котелка кашу миской и лег спать.
Пантелеймон отложил книгу, снял очки и наконец-то перевел взгляд на меня.
– Доползет, – ответил я и, спрыгнув с табуретки, направился к окну.
– Я лучше от зуда сдохну, чем от заворота кишок.
Их острые, вымазанные кровью морды, поднимающиеся над травой и пробующие воздух, появились, как только солнце коснулось горизонта. Пока собаки держались на почтительном расстоянии, но это ненадолго. Уж я-то знаю – они дожидаются наступления темноты. А потом… Желтые огоньки, скользящие в черной пустоте. Мелькнут и погаснут. Снова загорятся, отразив вспышки беспорядочных выстрелов. Ближе, ближе. Шелест травы за спиной. Где ты, сука?! Длинная очередь из истерично пляшущего ствола. Щелчок затвора. Горячее дыхание в шею. Конец. Но они не учли одного факта – мне ночь не менее мила. Главное – оставаться в сознании.