— Утки все на одно лицо, — заметил Валд, поднимаясь за мной.
— Сегодня? — Я заломила руки. — И вот она лежит в гнезде из салата и овощей, обезглавленная, выпотрошенная, мертвая! А в ее родном гнезде маленькие утята плачут и ищут маму.
— Это она спасла тебя, — примирительно сообщил Валд. — Нашла по запаху.
Нужная дверь была на нашем этаже, но в другом крыле пирамиды, мне указала на нее одна из служанок, прошмыгнувшая мимо, как мышка. Я постучала, подождала, пока нежный голос позволит мне войти, и толкнула дверь. Комната была светлой и какой-то воздушной. Плавно колыхались тонкие занавески, шевелился от сквозняка прозрачный полог балдахина, в углу комнаты засвистела птичка в клетке. Лора полулежала на кушетке у окна и что-то писала, но при моем появлении привстала, а на бледных щеках вспыхнул румянец.
— Да, — снова кивнул Валд. — Богиня не разрешила убить детей с признаками дурной крови. Однако потом она ушла.
— Эврика, — он назвал меня чужим именем, и я невольно вздрогнула — так холодно это прозвучало. — Я вижу, тебя здесь многое не устраивает, если не все. Я понимаю, что наша жизнь кажется тебе отсталой после… монастыря. Но то, что ты предлагаешь…