Равик почувствовал, что его веки стали тяжелыми. Это был нот. Крупные капли пота. Он выпрямился. Аппарат гудел.
— Пойдем со мной, — сказала она. — У меня чудесная квартирка. Да и сама я недурна.
— Пойдемте, — сказал Равик женщине. — Подождем внизу.
— С моими картинами я должен пережить войну. А война будет долгая.
— Браво, — сказал Равик, — все еще склонившись над больной.
— Я, конечно, и виду не подам, что знаю об этом. Но старик мог бы кое-что сделать. Я из него душу вытрясу.