– Вот вам и еще одно доказательство, чувствительный господин. Сама созналась! – Лужин кинул взгляд сверху на Сонин затылок. – Простить бы, конечно, можно, так и христианский долг рекомендует, но… Есть еще и долг гражданский, повелевающий заботиться, так сказать, о чистоте общественных рядов. Или, скажем, ежели бы я в самом деле был подлец, как меня тут аттестовали… Так что, Родион Романович, подлец я или нет? – обратился он уже напрямую, не скрываясь, к Раскольникову. – Нынче вы как меня расцениваете-с? Давеча вы были говорливы. А теперь ничего сказать не желаете?