Омерзение сгущалось на его щеках. Кожа натянулась.
А в тот момент, насколько Лизель было ведомо, история шла только одна, и ей она весьма нравилась.
Лизель села и стала жадно глотать ночной воздух.
Небо, когда Лизель посмотрела вверх, ежилось.
— Если вдруг… — Она еще раз напоследок обняла его, за локти. — Может, это твоя последняя надежда.
Лизель сидела в темноте, а Руди примерял костюм за шторкой. Кружок света и одевающаяся тень.