— Доски! Кому доски?! Кедр ливанский — не гниет, не трескается, дом для многих поколений! Доски!
— Подожди-подожди! — прервал его Гермий. — Ну, «громогласного папашу» я тебе прощаю — но ты сказал — «нам»?!
— Гермий! — обрадованно позвал он, надеясь узнать от легконогого бога что-нибудь о судьбе брата.
— Правильно! Зачем его тревожить? А мы прямо сейчас пойдем жертву приносить?
— Ну тогда радуйся, что не козопас, — Алкид проглотил крошки и отвернулся.
Ноги быстро несли Амфитриона к пустующей ночью палестре, а мысли продолжали жерновами вертеться в голове почти шестидесятилетнего мальчишки.