Увидела худой, беспрестанно гримасничающий профиль, свисающие на лоб полуседые, грязные волосы, засаленную блузу, повисшую с вялой губы нитку слюны.
— Эй, любезный! — послышался вдруг звонкий, спокойный голос.
Этого просто не могло быть! Не такой человек Лев Николаевич, чтобы взять и уйти!
На этой реплике ужин, собственно, и завершился — скоропостижным, даже бурным образом.
— А если кому жизненная ноша совсем невмоготу оказалась? Если у человека непереносимое горе, или мучительная болезнь, или истязают его палачи, к предательству понуждают? Таким тоже прощения нет?
Так нужно попытаться распутать ноги, сказала она себе. Опустилась на корточки — и точно, пальцы нащупали на щиколотках верёвку.