— Мне бы вблизи, а? Свозили бы меня на остров, отче, а я бы век за вас Бога молил.
Матвей Бенционович и Пелагия только ахнули.
И опять наступила тишина. Теперь молчали с полчаса, не меньше. Видно было, что Бердичевскому безмолвие отнюдь не в тягость. Он и не двигался почти, смотрел прямо перед собой. Раза два, когда Митрофаний пошевелился, перевёл на него взгляд, благожелательно улыбнулся.
Схимник смотрел на ночную пришелицу странно: словно ждал чего-то или, может, хотел в чём-то удостовериться. Взгляд был такой сосредоточенный, что Полина Андреевна поёжилась.
Она дёрнула уздечку, развернулась и подняла хлыст.
— Зато «аз» — первая, — бойко огрызнулся Ленточкин.