И опять наступила тишина. Теперь молчали с полчаса, не меньше. Видно было, что Бердичевскому безмолвие отнюдь не в тягость. Он и не двигался почти, смотрел прямо перед собой. Раза два, когда Митрофаний пошевелился, перевёл на него взгляд, благожелательно улыбнулся.
Схимник смотрел на ночную пришелицу странно: словно ждал чего-то или, может, хотел в чём-то удостовериться. Взгляд был такой сосредоточенный, что Полина Андреевна поёжилась.
Она дёрнула уздечку, развернулась и подняла хлыст.
— Зато «аз» — первая, — бойко огрызнулся Ленточкин.
Высокопреподобный нетерпеливо прохаживался у крыльца настоятельских палат, одетый в старую-престарую рясу, зачем-то подоткнутую чуть не до пояса, так что виднелись высокие грязные сапоги, и помахивал часами-луковицей.
Доктор поморщился, прислушиваясь к удаляющемуся бешеному грохоту копыт.