– Нас больше не существует по отдельности, тебя и меня, – говорит Тайлер. – Надеюсь, ты уже это понял.
Обезьянка-астронавт сдирает липкую ленту со рта комиссара, и комиссар говорит: нет.
Отовсюду торчат ржавые гвозди, на которые легко наступить или напороться локтем, и на семь спален имеется только один туалет, и вот в нем-то я и нахожу использованный презерватив.
– Пора делать ноги. У них есть машина. «Кадиллак».
Тайлер стоит под единственной лампой в кромешной тьме подвала, полного мужчин, и объявляет остальные правила: дерутся двое, не более одного поединка на каждого, биться без обуви и без рубашек, поединок продолжается столько, сколько потребуется.
Тайлер и я все больше и больше походили друг на друга. У обоих по дырке в щеке, у обоих кожа потеряла всякую чувствительность и перестала реагировать на удары.