Люди пишут мне письма, люди меня помнят. Для них я – герой. Скоро я поправлюсь.
Фары машин, проезжающих по бульвару, высвечивают на миг цену, написанную на огромном, как экран панорамного кино, ветровом стекле «импалы». Это Америка. Цена – девяносто восемь долларов. Изнутри это выглядит как восемьдесят девять центов. Ноль, ноль, точка, восемь, девять. Позвоните Америке по этому номеру.
Я попросил, чтобы мне позвонили и разбудили в семь утра. Я снимаю трубку, а там – тишина.
Огромные ручищи Боба обнимают меня, а его ладонь, похожая на лопату, прижимает мою голову к титькам, украшающим с недавних пор его мускулистый торс.
– Не смей мне даже говорить о ней. И не смей говорить с ней обо мне у меня за спиной. Обещаешь? – настаивает Тайлер.
Представь только, как лучшая часть тебя лежит в пластиковом мешке в морозильнике на Бумажной улице.