Стали расспрашивать дальше. Известие о Хохлаковой приняли сомнительно.
– Ну, господа, теперь ваш, ваш вполне. И… если б только не все эти мелочи, то мы бы сейчас же и сговорились. Я опять про мелочи. Я ваш, господа, но, клянусь, нужно взаимное доверие – ваше ко мне и мое к вам, – иначе мы никогда не покончим. Для вас же говорю. К делу, господа, к делу, и, главное, не ройтесь вы так в душе моей, не терзайте ее пустяками, а спрашивайте одно только дело и факты, и я вас сейчас же удовлетворю. А мелочи к черту!
– Господа, – начал он все в том же волнении, – эти деньги… я хочу признаться вполне… эти деньги были мои.
– Ах, да! Так вы не забудете, не забудете, о чем я вас просила? Тут судьба, судьба!
– Вы… это мне-с? – пробормотал изумленный помещик Максимов.
«Ну, теперь заране себя знаю, раздражен, заспорю… начну горячиться – и себя и идею унижу», – мелькнуло у него в голове.