И я понял, что, кажется, имею дело с совершенно исключительным дворецким, каких мне не доводилось встречать за всю мою тридцатилетнюю службу.
– Теперь как можно подробнее, – строго велел Карнович.
– Толково, не правда ли? – самодовольно осведомился Симеон Александрович, очень гордый своим полицмейстером.
Ювелир взял бриллиант и подошёл к одной из ламп. Телохранители – или кто они там были на самом деле – обступили мастера и шумно засопели, когда грани «Орлова» вспыхнули нестерпимым сиянием.
В дальнем конце боковой аллеи показалась ограда Эрмитажа, и мы повернули в том направлении. Идти оставалось никак не более сотни саженей.
Мне сделалось очень страшно. Так страшно, что я покачнулся. Господи, неужели…?