– Хинкус! – растерянно закричал я, непроизвольно подхватывая его.
– Это ты принес? – спросил я Леля шепотом.
– Нам повезло, – сухо сказал я. – А часы Мозеса – ваша работа?
Он поставил стаканы на каминную полку и вышел. Я взял стакан и снова уселся в свое кресло. Я был совершенно спокоен. Обвалы меня не пугали, а портвейн, вскипяченный с лимоном и корицей, был превыше всяческих похвал. Хорошо! – подумал я, устраиваясь поудобнее.
– Вы будете бить или нет? – спросил Симонэ. – Что там такое?
– Из рукава, – заявило оно хриплым басом. – Хилая работа, дядя.