— Что? — спросил кто-то недоверчиво. — За эту свинью жандарма ты еще молиться вздумал?
Рейтер поставил на стол пустую пивную бутылку.
— Что ты уставился на бутылку? Она не укусит, не бойся. Наливай себе.
— Луизой? Да не Луизой. Ведь ее и зовут Луизой. Я назвал ее Альмой.
— Никакого кощунства. Христос насытил несколькими хлебами и рыбой тысячи человек, вам бы не мешало это знать. Но он наверняка не был такой чванливой вороной, как вы. А теперь убирайтесь. Сейчас война, или, может быть, это для вас новость?
Гребер поднял голову. На лице Биндинга вдруг появилось то самое выражение, как в тот день, когда пьяный эсэсовец Гейни расхвастался насчет своих подвигов в команде СД.