– Поздравляю, – говорю я отцам. – Поныш пройден. Это – Гранит.
Женщина, смеясь, уткнулась головой в плечо Служкину.
– Как тебя, Витус, еще земля носит? – в сердцах заметил Будкин и, плотнее запахивая одеяло, побрел из комнаты. – Пойдем в кухню кофе пить… Эта Света – или как ее? – чайник согрела…
– Маша, – говорю я. – Не старайся понять меня, а просто поверь. Потом сама увидишь, что я окажусь прав.
По нашему лагерю словно проскакали монголо-татары. Все вещи разбросаны. Тарелки втоптаны в грязь. В открытых котелках стоит вода. В черных, мокрых углях кострища – обгорелые консервные банки.
Они замолчали, пили вино, курили и смотрели друг на друга. За окном совсем стемнело. Над верхушками сосен рассыпалась звездная карамель. Сигарета в длинных пальцах Киры дымилась ровной белой струйкой. Сейчас Кира была очень красива какой-то равнодушной, насмешливой и доступной красотой.