Они добрались до края прогалины. Последние лучи вечернего солнца прочертили ее длинными черными тенями, превратив в подобие огромной тигровой шкуры. Форкосиган остановился.
– Да? Почему? – осведомилась она небрежно.
На мгновение ее охватил ужас: у входа оказался журналист со своим оператором, один из самых назойливых, как раз тот, которого она вчера выгнала из здания. Пьянея от волнения, она улыбнулась ему, чувствуя себя парашютистом в затяжном прыжке.
– Ого, где это мы? – проговорил техник, выбираясь из люка. – Что за красота!
– Да, и ты напугал отца. Он так странно на меня посмотрел!
– Ну, Эйрел, – сказал император, – говори мне, как я выгляжу.