– Извини, Вилли, но на праведника ты непохож. Не тот у нас с тобой род занятий.
Каждого из немцев держали двое бойцов – вмертвую, на глухой залом. Раздавались стоны, сдавленное кряхтение.
Хотел Дорин сказать противному вахтеру, чтоб заткнулся, но как услышал про доктора Маргулиса, навострил уши.
Потом мамаша дернула сынка за руку, и они исчезли из Егорова поля зрения, осталась лишь стена дома, упирающаяся прямо в голубое небо.
Подвел Маргулис-Моргулис чужую девушку к кремовой «эмке», галантно распахнул дверцу. Надя села, и они уехали, а Егор остался, так ею и не замеченный.
– Завыл, волчара? – крикнул из домика связной. – Под такую музыку и умирать веселей!