Поляна тянулась вдаль без конца и края. Лишь на виднокрае смыкалась с беспощадно синим небом. Тоже — огромным, немыслимым, пугающим. Такого неба никто из невров не видывал.
От свиты отделился высокий хмурый воин. Лицо его было широкое, как таз, узкие глаза смотрели прицельно.
— Дай сюда, — заявил он наконец, отбирая кремень. — Волхв ты, кто спорит, не простой…
Мрак нахмурился, явно борясь с желанием отнять кувшин, а волхву дать по шее.
Упал плашмя на твердый пол, но ударился так, что вышибло дух. Вокруг было темно, лишь в далеком потолке слабо светилось маленькое зарешеченное окошко. Под руками шелестела старая перетертая солома. Он приподнялся, начал обходить темницу, натыкаясь на толстые бревна, покрытые плесенью. Лишь в одном месте щека коснулась холодного шероховатого камня — одна стена была сплошной скалой.
Таргитай соступил в жидкую грязь, уже прогретую на мелководье. Тучи двигались на небе, отражения быстро бежали по Болоту. Расходились круги, словно крупная рыба на лету хватала комаров. Поубавилось широких листьев болотных растений, лягушки исчезли вовсе. Над темной водой мелькнула тень, Таргитай с изумлением узнал крупного кожана.