— Не расстраивайтесь из-за него. Видите ли, деньги — источник всех бед и корень зла, а он типичный продукт денег.
— Ненавижу Франциско Д’Анкония, — напряженно произнесла она. — Зачем ему понадобилось приходить на этот прием? Неужели он не мог помолчать по крайней мере до утра? — Реардэн не ответил. — Как только он позволил себе довести свою компанию до такого состояния? Просто ужас! Конечно, он отвратительный повеса, тем не менее такое огромное состояние накладывает обязательства, есть же предел безалаберности, которую мужчина может себе позволить. — Реардэн взглянул в ее лицо: оно было напряжено, черты заострились, отчего Лилиан выглядела старше. — У него же есть определенные обязанности перед акционерами, да?.. Да, Генри?
— Господи, Джим, — огорчилась она, — неужели ты думал, что я…
— А о какой истине можно говорить, имея дело с людьми?
— Вы помните, что думали и чувствовали, кем были три часа назад? Вы помните, что значат для вас ваши шахты? Помните «Таггарт трансконтинентал» и «Реардэн стил»? Ответьте мне во имя этого. Помогите мне понять. — Ее голос выдавал с трудом сдерживаемое напряжение.
Он не ответил, лишь сильнее прижался к ней.