Презрение такого рода ему нравилось. Он испытывал странное, необъяснимое, ранее никогда не испытанное удовольствие, сознавая, что эта женщина видит его насквозь и, тем не менее, не рвет с ним связи, цепляется за него, сидит на месте, откинувшись в кресле, словно признавая свое рабство.
В глазах Франциско не осталось ни следа веселья; Реардэн еще не видел такого серьезно-почтительного выражения.
— Сколько времени мистер Денеггер уже ведет эту беседу? — спросила Дэгни.
Он уже собрался выйти из кабинета, как вдруг вспомнил, что забыл сказать ей об одном деле.
— Отвратительно. На следующей неделе хотят закрыть медеплавильный завод Леннокса, а значит, и мне пора закрываться и двигать отсюда. — Его голос звучал четко, безлично-обходительно.
— Я должен вам о многом поведать, — начал он. — Но сначала вы должны повторить некое слово, которое однажды предложили мне, но я… вынужден был отказаться, потому что знал, что несвободен его принять.