— Не знаю, — ответил Реардэн. — В любом случае мне на это наплевать.
Франциско вел себя так, словно в этом визите не было ничего необычного, словно это было естественно, — он всегда вел себя так в присутствии Реардэна. Но Реардэн заметил, что Франциско не столь спокоен, как ему хотелось казаться; он расхаживал взад-вперед по комнате, словно освобождаясь от переживаний, которые хотел скрыть; он забыл о лампе, и она все еще стояла на полу, оставаясь единственным источником света в комнате.
— Мистер Томпсон! — с отчаянием в голосе воскликнул Чик Моррисон. — Может быть, дать народу возможность увидеть его… на массовом митинге… или по телевидению… только увидеть, чтобы они убедились, что он у нас… Это может воодушевить людей хотя бы на время, а нам даст передышку…
— Но, Джон! — воскликнул Маллиган, обводя руками долину, — вдруг с тобой что-то случится, что мы будем… — Он резко оборвал себя и виновато замолк.
Яростный рывок, которым она приблизилась к нему, был непроизвольным, как и выражение откровенной ненависти на ее перекошенном лице.
— Я не говорил, что хочу отменить его. Я вовсе этого не говорил, — сказал он сердито.