Тихая и застенчивая в отличие от Машки Глафира стоит рядом с матерью, опустив очи долу и только краснеет, слушая нас с Авдотьей.
— Это хорошо. По совести говоря, я не слишком уверен, что в ваших требованиях о кипячении инструментов и мытье рук есть смысл, однако обещаю, что сделаю все как вы говорите. А теперь прошу мне не мешать.
— Всегда, — оживляется он, сообразив, что позвали не на казнь.
— Да-да, конечно, — залебезил было Бессон, но толстяка было не удержать.
— Давно бы показался, так и шуметь бы не пришлось, — огрызнулся иеромонах.
— Да, как же тут успокоишься. Ведь не раз и не два гусары под картечными залпами падали! Ну, ведь не семижильные же они, чтобы всякий раз подниматься…