– Как ты можешь… Предать все, что у нас было?
– Оригинально… И что, его даже не пытались спрятать?
– Прощай. Прощай и прости, я сделал все, что мог.
Агата села на кровати, тяжело дыша. Ночная рубашка промокла насквозь, волосы прилипли к лицу. Кажется, у нее жар.
Холодно. Темные пятна на белом в тусклом свете кристаллов.
Голос барона прозвучал весьма недовольно, и Агата представила, как скривилось его лицо.