Я бежала вверх, спотыкаясь и падая, сбрасывая туфли и сумочку к черту. Даже не замечая, как рвутся на ступнях колготки и стираются ноги об асфальт.
– Я брошу пить. Мне надо только немного времени и...
– Куда уже только не звал. Ну не люблю я его. Не могу с ним.
– Как вам не стыдно. Такое... вот. Вслух. Как только вот таких вот земля носит? По мужикам шляться по разным, то один у нее, то другой, как только не выгорела вся и не износилась. Бесстыжая. И дочка такой вырастет. Вечно ее пацаны в подъезде курят стоят и плюются. Куда только общество смотрят. Это на какой литературе надо детей растить, чтоб вот так все!
Я смотрела в окно, как Тася вышла его проводить. Стоят у его мотоцикла, и она волосы ему поправляет, а он ноги длинные расставил в ботинках бесформенных и за талию ее держит. Не знаю, что говорит ей, а я все еще клокочу изнутри и жду ее домой. Отошла, шторку отпустила, руки мелко подрагивают. Сама не знаю, что почувствовала там на балконе. То ли испугалась, то ли... не знаю... но было в этом что-то странное. Не смотрел он на меня, как друзья Таськины смотрят. У него взгляд иной. Мужской и наглый. Взгляд, от которого щеки полыхать начинают, и хочется по физиономии ударить, чтоб не смел так разглядывать. Потому что сопляк, пялиться на взрослую женщину. Никакого уважения.