Потом мы до утра пытались вернуть его обратно в постель, и удалось нам это только на рассвете такими адскими усилиями, что, казалось, ни у кого не осталось ни моральных, ни физических сил. Это безумно тяжело – смотреть на чью-то беспомощность, знать, насколько она ужасна для человека, и понимать, что твоя помощь все только портит и ухудшает. Он подтянулся на эту кровать на руках с пола, держась за простыни, за матрас и затягивая свое непослушное тело все выше. Он падал обратно, я дрожа стояла рядом и не могла даже притронуться, потому что он не давал. Наконец Вадиму удалось сделать рывок и подтянуться, ухватиться за другой край кровати, лечь на нее поперек, и лишь потом он дал мне осторожно помочь ему развернуться и положить ноги.