«Вы такая... такая красиваяяя. С ума сойти».
Когда он спал, его лицо казалось совсем другим. Спокойным. И эта щетина словно портила всю картину. Надо утром поехать домой, приготовить ему нормальный завтрак и купить станок. Потом как-нибудь уговорить его сбрить эти одинокие колючки. Сама не поняла, как пальцы погладили его щеку, прошлись костяшками по скуле, опустились к его руке и тронули шрамы на ней.
Я водрузила тарелку с манной кашей ему на грудь, предварительно подстелив больничное вафельное полотенце. Потом осторожно просунула руку ему под шею, под поролоновый валик, чуть приподнимая голову.
Я села на постели, чувствуя, как меня накрывает яростью.
Его еще в первый раз в подъезде торкнуло. Она по лестнице шла, и он сверху смотрел, как поднимается, и в такт каждому шагу у нее грудь под блузкой колышется, из-под темного шелка видно краешек черного кружева, и колени, затянутые черными колготками, мелькают в разрезах узкой юбки. А еще волосы. Очень густые. Пышные, как с обложки журнала, прядями на плечи падают.
– Я подумаю об этом обязательно. И созвонюсь с вами.