– Конечно. Он сам мне говорил, да и ребята все знают.
Машина сорвалась с места, завизжав покрышками. Она не задала больше ни одного вопроса, а у меня волосы зашевелились на затылке, и, кажется, ноги совершенно занемели от холода.
– Хорошо. Я напишу. Сделаю выписку из его истории болезни. Подождите. Это не займет много времени.
– Ниче! Ты что – насильник, Игорь? Тебе телки не дают? Не думал, что ты мразь!
И приподняв рукой, начинает осатанело насаживать на себя, а меня накрывает, и я уже сама прыгаю на нем, как сумасшедшая, впиваясь ногтями ему в грудь, извиваясь и с громким криком выгибаясь назад, слыша, как он рычит мне в унисон, сжимая мои бедра до синяков, наклоняя к себе и впиваясь губами в мой сосок, а я чувствую, как внутри брызгает его семя, как он вздрагивает подо мной, сильно сжимая мне спину, а я сокращаюсь вокруг его плоти так хаотично и болезненно, что у меня болит низ живота.
Он победил. Он облил меня грязью не там возле подъезда. А только что... когда приказал моей же дочери поговорить со мной и дал понять, что ни черта я в ее жизни не решаю. Как и в своей. Шах и мат. Пощечина и плевок прямо в душу.