Намотала поводок на руку и тут же отпустила, но Марр не торопился от нас отбегать. То и дело оборачивался, задирал морду и смотрел на Рэйнара.
На афише мы стояли на крыше высотки, я была оплетена только шелковой лентой, готовая вот-вот упасть. А удерживал меня он, намотав конец ленты на кулак. Свет падал на меня, профиль Гроу был в затемнении. Когда Рэйнар впервые увидел эту афишу, он пообещал его убить. После премьеры, чтобы моя мечта все-таки осуществилась. Мне пришлось всю ночь убеждать его не делать этого, а утром бежать на репетицию.
В коридоре стало проще, наверное, потому что первый шаг остался за спиной.
Интересно, если бы вместо «добрый день» я бы с дикими глазами крикнула: «Бегите, сейчас рванет!», глядя им за спину, они бы побежали?
Вместо ответа я опустилась рядом с ней. На холодное металлическое сиденье, серая краска с которого частично облупилась и кое-где проступала ржавчина. Надо отдать должное безопаснику, он приближаться не стал, застыл в паре метров от нас, у стены. Заметив сопровождающего, Танни уставилась себе под ноги на побитую плитку, узор которой давно перестал быть четким. Вцепилась в рюкзак, словно я собиралась его отнять или волоком тащить вместе с ней к выходу из подземки. Пальцы ее побелели, но она упорно смотрела в одну точку, как если бы меня не было рядом. А я пыталась подобрать слова, которых было слишком много, но нужных сейчас не хватало. Наверное, потому что чувства сложно передать словами, а если получается легко, то это уже не чувства.
– Спасибо, что пришли, но… сейчас лучше не нарываться. Правда.