Пока она была занята танцем, он незаметно подошел и встал у неё за спиной.
Первое время отец уверял, что вот-вот, ещё немного… что цены растут, как на дрожжах, и одна облигация стоит уже пятьдесят сольдо. А как только дойдёт до восьмидесяти, их можно будет продать. И тогда они станут богаты. Он вернет деньги банку, они, наконец, смогут собрать вещи и вернуться домой.
— Ну, знаешь, если уж нужно непременно жениться на бари, то у меня есть кандидатура на этот счёт, и это точно не Паола Бруно.
Взяла бумагу и перо — ей нужно куда-то излить свои мысли…
Она чувствовала себя такой разбитой, что вряд ли могла дойти до лошади, не говоря уже о том, чтобы на неё сесть. Болела и кружилась голова, и тошнотворный комок крутился где-то в желудке. А всё тело болело так, что казалось, она не ехала на лошади, а её тащили на веревке.
— Значит… капитан Корнелли! — Форстер прервал затянувшееся неловкое молчание, и голос его был полон странного сарказма.