Непохоже, что кто-то из паствы когда-либо прежде перечил «кормщику». Он обомлел.
– На Руси своих собственных нету, все государевы… Ничьи, значит. Это хорошо. – Небритый улыбнулся половиной рта. – Еще рублишко…
– Плочено, да не тобой, – ответил приказчик, щупая хорошие вещи. – Ограбили кого?
– Мне нравится пятая ступень! Одежа трудная, но ради красы можно и потерпеть.
– Экий ты какой, парень, – покачал лохматой башкой десятник.
И так жалостно он это сказал, что Ката, не выдержав, заплакала.