— Даже целоваться не умеет, — разочаровано сообщила она. — Вот скажите мне, что это за орк?
Отдав приказ своим людям быть готовыми к утру, герцог вернулся в дом и, переговорив с Дэррэком, заперся в своем кабинете, в надежде отвлечься от мучающих его мыслей и чувств. Забыться не получалось. Между строчек перечитываемых смет, деловых писем ему чудились ее глаза: небесно-голубые, потерянные, с плещущейся на дне вымораживающей пустотой. И Касс не знал, куда ему деться от этой пытки, чем заглушить рвущую изнутри боль, и как заставить себя не думать о ней — он тоже не знал. Ему не хватало воздуха. Стены дома внезапно стали давящими, угнетающими и тесными. Хотелось сесть на Мрака и гнать его куда-нибудь без оглядки, навстречу ветру, дождю, прошивающим небо молниям, пока над серой нитью горизонта не поднимется алый диск солнца и его желто-горячие лучи не выметут из его опустошенной души извечный мрак.
— Вы на что намекаете? — грозно зарычал Касс, надвигаясь на целителя. Что она сумасшедшая?
— Ночью были заморозки, — пробормотал он. — Оденься теплей.
Оливия промолчала, но на лице ее появилось такое самодовольное выражение, что герцог больше не стал над ней подшучивать. Кажется, она приняла свою сущность, и теперь весь ее внешний вид просто кричал — завидуйте, я дракон!
Спустившись немного вниз, Касс взял жену за руку, помогая передвигаться по крутому склону. Добравшись до поднимающегося из-под снега темного каменного уступа, Ястреб приник к нему всем телом и, подтянув к себе Оливию, приложил к губам палец.