Их кучковалось там не меньше полусотни, таких жутких образин я даже в Ганту не видел. Полсотни – это только крупных, таких, что больше лошади. И все они разом посмотрели на меня. Я имею в виду – все демоны. Настал момент мертвящей тишины, Серый за моей спиной даже сопеть перестал (наверное, дыхание сперло), а потом Пограничный внятно прокашлялся.
– Ну, дядя испугался, что он может о нас рассказать, и пытался его зачаровать, но ничего не получилось. Он вышел из дома и словно исчез.
Только что будущее этого города было отмерено и взвешено и утомленно брело навстречу неизбежному под равнодушными лучами дневного светила. И вот его уже нет. Ни на секунду не перестав быть, все окружающее меня родилось заново. Растерянное, юное и свободное, совершенно свободное во всех своих будущих грехах и победах, горе и радости. Переродившееся.
Что-то мне уже нехорошо от такого приема.
– И не надо, – тряхнул отросшими патлами перевертыш. – Дурацкое имя.