— Сейчас закончу с бумагами, и сможем выехать.
— И Вы можете подготовить таким же образом и мужчин?
— А что мы будем делать? — спросила самая юная участница экспедиции.
— Но ты отдала все это в обмен на своего Тюхтяева. — горько прошептал он.
Марфушу он носил в клюве, это верно. Даже на Лазорке иногда катал по двору, намотав на седло кокон из одеялец.
И даже когда я стою перед ним совершенного голая, все равно молчит.