— Думаю, после нас она очень хотела сына. — глубокомысленно ответила сестра.
— Да. Обязательно. — и когда я начну вести себя разумно?
Шлеп. Шлеп. Шлеп. Свист становится оглушительным, но я терплю, отвернувшись к плотно зашторенному окну. Ставлю рядом лампу и жду.
Мы можем долго-долго стоять здесь, растягивая нежность. Не секс, но настоящую близость. И на этот раз он не рвется вперед, форсируя все мои эмоции, дожидается пока руки лягут на его торс, а губы сами приоткроются навстречу. Вот тогда он принимает меня как дар, как обретенную ценность, откапывает тело из-под одежды, целует каждый сантиметр находки, упивается ощущениями… И это ярче, сильнее, эмоциональнее, чем когда-либо.
— Слухи о смерти моего жениха. — и тут я сделала паузу, покосившись на спину в жилете из овчины — оказались несколько преувеличенными.
Не отвечает, так хоть и не убегает. Уже прогресс.