– Вы проводили опыты по искусственному развитию в человеке способностей к магии, – произнесла она, начиная понимать, что тогда происходило. – Но все получилось не сразу. Дар проявился у нас позже, когда вы уже отступились и прекратили эксперименты.
Донесение легло на стол Киллиана Ристона, градоправителя Бранстейна, уже ранним утром. Правда, сам он на тот момент находился в другом месте, а пришел и обнаружил листок позднее, так что пронаблюдать за его реакцией на изложенную на бумаге важную информацию оказалось некому. Можно было только догадываться.
В коридоре прогремели шаги. Дверь распахнулась. Доктор Глоу обернулся.
Каждое мгновение происходящего будто взрывалось огненным сполохом и навечно отпечатывалось в памяти. Вот Фрим крепче стискивает ее руки, наверняка оставляя синяки. Вот грубо впечатывается слюнявыми губами куда-то между щекой и шеей. Вот теснит ее все дальше в глубь кухоньки. А затем…
– Простите, красноречию не обучен. Так вот, его поведение не допускало подобного. Но, учитывая пикантные обстоятельства увиденного свидетелем…
Помнится, впервые прочитав эти строки, она не поняла их смысл, да и сейчас тот ускользал от нее, не раскрываясь полностью и оставаясь загадкой. Однако Роне стихотворение очень нравилось. Сестра знала его наизусть и не раз декламировала, когда появлялась подходящая публика, что в ее прежнем положении случалось не так уж часто.